Квартира Матиаса Клоде ===> Hollywood Roosvelt Hotel, номер 526 ===>
У меня целых три часа своя собственная квартира! Нет, конечно, если вы живете где-нибудь в своем собственном доме, или своей квартире уже лет эдак под десять, для вас мой глупый писк - просто глупый писк. Понимаю, но ЭТО МОЯ СОБСТВЕННАЯ КВАРТИРА! Не знаю, как объяснить, но здесь все-все мое, так как мне хочется, как не зависит ни от кого другого... Правда я пока не распаковала все вещи, и здесь не совсем удобно, зато сняла полиэтиленовые чехлы с диван в гостиной и наслаждаюсь... Моей тишиной, моим покоем и уютом. Всем моим. Не судите меня, просто это действительно новое для меня чувство.
Сегодня целый день пробегала с квартиркой, нет, точнее пробегала  целых три дня. Я купила ее еще поза вчера, а потом очень быстро делала легкий косметический ремонт и покупала мебель. Правда со спальней прийдется подождать. Хочу красную спальню, хочу большую кровать, хочу... Много всего хочу, но пока, чтобы быстрее переехать, спальню пришлось отложить на потом. Знаете, ютится в гостинице, даже пусть это Рузвельт, это все равно не то... Своя квартира...
Думаю, если бы переделала еще и спальню, вообще бы сума от счастья сошла. Поэтому схожу сума от счастья с помощью нового большого телевизора. Представляете, у меня есть свой собственный телевизор! А еще ДВД-проигрыватель, так что я сейчас сижу и смотрю на своего любимого... Ну и конечно же глажу живот и кушаю вяленое мясо. Да, нас снова потянуло с малышом на мясо. Правда, оно какое-то совершенно не соленое.
А папочку нашего, как нам кажется, показывают не достаточно часто! Ну что это такое, снова какая-то, в прочем не важно, снова эпизод с Луминаром... Эй! парень, что ты делаешь? Не трогай моего... Луминар! Он тебя ударил! Тебе больно? И мне больно, именно поэтому я реву, потому что... не знаю почему, но нужно срочно звонить Луминару. Где у меня здесь телефон?

Ну почему! Почему именно на этом самом месте закончилась серия? Почему это была последняя серия, записанная на диск, почему я до сих пор реву, как.... как беременная женщина? Потому что я и есть беременная женщина, которая разволновалась, распереживалась, разнервничалась и теперь не может справится со своими эмоциями и навзрыд ревет в одну из многочисленных подушек. Его там так сильно ударили, а он же мне так нужен, а он даже защитится не успел, а если бы... В общем каша в голове и совершенно мокрая наволочка...
В двери, кажется, позвонили, но я не сразу услышала, потому что ревела так сильно, что даже заглушала, пока еще непривычный уху вой звонка. Я ведь так соскучилась по нашему папочке (ты ведь тоже, солнышко, правда?), что я принимаю все то, что уже три раза перекрутила и пересмотрела, за чистую монету. Он слишком хороший актер.
Ну да, а еще я боюсь, что он меня специально разуверял, что все хорошо, чтобы я не переживала, а на самом деле у него там ребра переломанные, сотрясение мозга, ну не знаю, может еще что-то... Кажется, я накручиваю себя еще больше, но уже подхожу к двери и легкомысленно ее отпираю, почему-то даже не спросив, кто там.
- Живой... - Все еще прижимаю мокрую подушку к себе, и уже не так сильно, но все же продолжаю реветь. Но, кажется, уже от счастью... Почти. Сначала нужно проверить, не загримировали ли тебя по твоей просьбе, чтобы меня еще больше не расстраивать, поэтому я макаю палец в слезу, все еще задержавшуюся где-то на веке и пробую оттереть "пудру" с твоего глаза. Кажется, у меня это совершенно не получается, и теперь я реву из-за своей глупости, потому что ты на самом деле живой и здоровый, а я как беременная влюбленная женщина, под действием клятого прогестерона прижимаюсь к тебе прям в дверном проеме, боясь тебя отпускать. - Целый... - Я скулю? нет, это просто я так сильно вжалась в тебя носом...

- Проходи... - И меня совсем не заботит сейчас, что ты подумаешь о моей квартире. Да, она совершенно не для тебя, совершенно не подходит к твоему теперешнему положению дел, вообще не знаю, что ты там себе будешь бурчать под нос, осматриваясь, главное, что ты целый и, кажется, ребра у тебя не болят. Значит... а пусть летит подушка куда-то на пол в кухне, у меня теперь ты есть и мне теперь совершенно не хочется плакать.
Нет, кажется, я все еще тебя не пускаю... Понимаешь, так боюсь, что с тобой что-то случится, что просто не знаю... И малыш тоже боится. То есть нас теперь двое переживающих за тебя. То есть мы теперь что-то вроде семьи, Луминар? Слушай, а это, кажется, очень приятно, быть твоей семьей, знать, что ты бросил ради меня, ради глупой меня (о да, сейчас ты меня за мое нелепое объяснение сам же и прибьешь) ты бросил, ну ладно, отодвинул самое важное в своей жизни - Игру. Малыш, слушай, а ты не только на меня влияешь, ты нашего папочку просто до неузнаваемости изменил.  Правда, он у нас замечательный?
- Да, проходи. Там сразу кухня, и я сейчас тебе попытаюсь все объяснить. - Ты снова с подарками. Мясо! Сырое мясо - это же просто идея-фикс... Но сырое мясо ведь нельзя, а малыш просто умоляет меня впиться зубами в кусок свинины, который я стараюсь сейчас поднять. Кажется, позабыв про остальные вкусности, я иду со свининой, как с чем-то великим и все же пытаюсь пояснить:
- Понимаешь, там серия была, на диске, в которой тебя какие-то ублюдки бьют, а мне представилось, что они на самом деле тебя бьют и... - Я теперь и сама не знаю, что меня так напугало, но ты же меня не будешь ругать за то, что мы тебя так сильно любим? - А что, теперь весь Голливуд знает, что мы беременны? - Да, именно мы. И да, я бы все равно хотела скрывать, потому что это очень плохо, когда о ребенке знают люди, можно сглазить, или еще что, а я не хочу, чтобы с моим ребеночком что-то случилось! - Мне теперь придется прятаться от папарацци?

Когда ты мне объяснял вот это все про свой сериал, я сидела на облюбованной уже угловой тумбе и сознавала, как же глупо, наверное, этот мой поступок меня обрисовывает. Но мне ведь можно, я ведь беременная. Сыном беременная, а я уверена, что это еще в несколько раз важнее. Не знаю, с чего я решила, что именно сыном, но мне так хочется подарить тебе, мой хороший, сыночка, что просто лопнуть прям как. Да и не может быть у тебя девочки, мой... Не важно.
- Доктор Луминар, вы еще и готовите? А мне точно можно вино? Я ведь могу, ради него и потерпеть. - Скорее всего, лучше не стоит пить, даже пол бокала, потому что захмелею от долгого неупотребления моментально, а тогда мы таки зачнем близнецов, правда слишком поздно, по есть этого нам делать категорически нельзя. А вот мясо сырое - это просто так... Сырое мясо - это очччень вкусно, особенно с твоих рук. Его нельзя сырым кушать, так ведь? И тебя так близко подпускать нельзя. А ты меня еще вином напоить хотел. Я ведь и так пьяна. Тобой пьяна, так что я и так могу квартирку обмыть, зацепив тебя ногами сзади, очень медленно съедая свою крохотную порцию... Волку в рот палец не клади, знаешь такое? Так вот, я ведь тоже начала только с пальца твоего, когда он оказался в моем рту, а уже в другое мгновение я облизываю твою руку, все еще помнящую прикосновение к моему фетишу... Кажется, нам с малышом слишком понравилось. Любимый, ты ведь умнее, останови меня, пожалуйста, а не то, не будет никакого праздничного обеда, будет что-то неправильное и я тебя съем...

Я все еще продолжаю сидеть на тумбочке  и пытаюсь растянуть свою дольку апельсина как можно на дольше. Так не честно, Луминар, я голодная теперь, как волк, только из-за одного запаха, который повис из-за твоих хитрых манипуляций на кухне. Ну хорошо, я целиком и полностью доверяю нашему папочке, доктору, да и вообще, мастеру на все руки, так как он у нас попробовал (а я в этом уже на себе убедилась) не одну профессию, руководствуясь принципом, все профессии нужны, все профессии важны... Снова моя счастливая чушь, потому что я снова совершенно счастлива, просто потому, что у меня два повода для огромного счастья. Ну вы только посмотрите, какие у меня мужчины! Тссс, самому тщеславному, ни слова, что в момент моего прибывания в задумчивости, я думаю о нем и любуюсь каждым его движением. Нет, я определенно тоже не могу просто не помешать тебе, так как слишком сильно хочу обнять тебя сзади, погреть, приласкать. Просто глупейшее тепло любящей женщины. Нет, все же не смею отвлекать тебя от тирады, а, пытаюсь, оперевшись на руки и чуть выгнув спину, надуть, как можно сильнее живот. Надо будет подушку под футболку как-нибудь подложить и посмотреть, как это будет смотреться. А еще, нужно будет спросить у тебя, понравится ли это тебе.
Я действительно какая-то сегодня молчаливая. Немного еще не отошла от шумного дня, от переезда сюда, от твоего сериала... Плохая, пусть и яркая, роль, хочу, чтобы ты всегда был счастлив, даже когда не рядом со мной. Даже когда не экране.
А слушаю я тебя на самом деле внимательно. Как она, эта дамочка, могла заглянуть к тебе в театр не зная твоего имени. Да после твоего Гамлета, которого я так "благополучно" пропустила из-за одной мало приятной теперь нам особы, тебя может не знать разве что... Новорожденный. Я искренне негодую и по тому и по тому поводу, так как все равно хочу увидеть Гамлета в твоем исполнении, а дамочка... Просто напыщенная курица.
- Вкусно. - Я уже давно не ела ничего вкуснее, но... - Кажется, ты пересолил. - Я смеюсь, это просто шутка, чтобы немного тебя подразнить и привести в тонус. - Доктор Луминар, знаете, когда солишь, нельзя думать о всяких фифах, которые ненароком шляются по вашему театру... -  Встав со своей тумбы, я смеюсь уже от того, что у доктора ну никак не может быть театра, а еще возвращаюсь с тобой к плите, захватив с собой большую тарелку, и уже таки обхватив тебя сзади, накладываю твоей рукой на нее готовое блюдо. Нам ведь хватит одной тарелки на двоих?

Ну да, еще пару минут назад я махала тебе на язык и упрекала себя в своей злой шутке, и извинялась перед тобой, так как мы понесли потери в виде твоих обожженных рецепторов. Я правда не думала, что ты ринешься пробовать это вот так, с горяча, с пылу с жару. И когда это ты стал вот таким? У меня заразился импульсивности? Черт, вот это и есть счастье?
Кажется, сейчас я и папочку понимаю, если он тоже так счастлив со своей Клариссой, то значит мир не так плох, все не так плохо и вообще все здорово. Нет, есть одно маленькое но, но нужно просто немного потерпеть. Между прочем, у меня уже шестая неделя пошла! Еще пару минут назад я целовала твою спину через ткань твоей футболки, пытаясь нащупать губами замысловатый узор на твоей спине. Когда ты его сделал? В честь чего? Это как-то связанно с каким-нибудь твоим воспоминанием? А маски? Маски - это действительно ты. Ты ведь такой разный, я каждый раз, каждую нашу встречу с тобой нахожу в тебе что-то новое, но сразу же влюбляюсь в это новое, которое скоро становится родным.
Всего пару минут назад я была собой - рыжей беременной девочкой, которая сидела за столом с любимым, отцом своего ребенка, при чем пыталась усидеть на двух стульях, так нагло закинув на папочку ноги, чтобы быть ближе...
И вот уже сейчас, когда я прожевала удивительно нежный и действительно вкусный кусочек мяса, я...
А что я? Знаете, словно стоп кадр, и я не знаю, что делать.
- Давай. - Что я несу? Ну какая из меня жена, я ведь хотела сказать что-то другое. Хотела? Разве?
Не обращай внимание на мои слишком сильно распахнутые глаза, я ведь удивлена: во-первых, я точно помню, что ты не хотел женится, и даже не то, что на мне, вообще, во-вторых, я не хотела за муж, и дело не в тебе, вообще. Я не ожидала твоего вопроса, не ожидала, что так резко, не задумываясь отвечу. Это инстинкт? - Давай поженимся. - Я не знаю, зачем нам женится, если мы точно не сможем жить вместе, если я люблю свою фамилию, если... - А с чего это ты вдруг? - Не обращай внимания, просто я действительно в шоке. Вот уже отнимаю у тебя вилку и прижимаюсь к тебе, как тогда, в дверях... Не представляю, зачем нам женится, но кажется, так кому-то нужно.

Знаешь, меня очень пугает твоя расчетливость. Нет, не вообще, а конкретно сейчас. Нет, я вообще никогда не думала о свадьбе, но, кажется, люди женятся не поэтому. Черт подери, твоя фамилия? Да засунь ты ее себе... Журналисты... Какая вообще разница, что они пишут, если ты хочешь женится только поэтому, то мне действительно хочется забрать свои слова назад и забыть вообще, что я тебе такое нечаянно сказала. Да, я просто влюбленная глупая девочка, которая думала, что ты... Черт, а ты и этого тоже хочешь. Я сдаюсь, у меня нет аргументов против, но можно я немного посержусь, потому что ты все равно пользуешься холодным расчетом в такой момент.
- А может прессе не станет известно? Может нас пронесет, да и что в этом такого? И фамилия у меня хорошая, и если ребенок будет носить мою... - Да, все слабо и только из-за растерянности. Сейчас до меня наконец доходит, что ты мне только что предложил. Знаешь, это будет по страшнее, чем роды. И вообще, стать матерью твоего сына не так страшно, как стать твоей женой. - Это ты мне что, только что в любви признавался? - Еще один глупый вопрос от меня. Просто это так странно слышать от тебя, при чем вот так, а не в порыве...эмммм.... страсти во время секса, а практически. Черт, я ведь тоже тебя люблю, но уже замуж перехотелось. - Ты ведь совсем недавно не хотел? Вот, еще буквально пару недель назад.... Но ведь штамп в паспорте ничего не меняет, это глупая ненужная формальность и вообще, разве когда хорошо, нужно прям так вот и брак? - Нет, вот сейчас я решительно ничего не понимаю, но от этого еще больше хочется прижаться к тебе, скушать кусочек твоего мяса и сказать, как сильно я тебя люблю. - Давай подумаем до завтра и утром это обсудим еще раз на свежую голову? - Понимаешь, брак - это так официально и по совершенно взрослому, а ты своим расчетом убиваешь в этом действии любое безрассудство. Но все равно... - Я тоже тебя люблю. - Как бы хотелось подтвердить свои слова чем-нибудь, каким нибудь действием и, пока (да, это все проклятый прогестерон) мне снова хочется поддаться своему импульсу и выйти за тебя замуж, я встаю с тумбочки,  подхожу к тебе и легонько целую. Нет, совсем легонько не получается, как всегда...
- Только давай, если женится, то чтобы это не ради других, а только ради нас? - Чуть виновато спрашиваю я. Не понимаю при чем здесь вообще еще кто-то, когда... А вообще, я спать хочу, я беременная женщина и я очень устала.

Знаете, как это: понимать, что в тебе кто-то живет? Нет, ни какой-нибудь паразитирующий организм, а вполне себе полноправный владелец довольно большой части моего рыжего сердца. Безумно счастливого и теперь бьющегося за двоих. Для двоих. Нет, даже троих, ведь нашему папочке, кроха, это так же важно, как и нам. Я путаюсь с адресатом своей речи, не обращайте внимания, просто наконец привыкаю к мысли, что нас во мне теперь все же двое. И нет, дело не в раздражительности, токсикозе, гормональном взрыве или каком-нибудь еще симптоме моего интересного положения. С каждым днем мне кажется, что я становлюсь все счастливее и счастливее, не смотря на все трудности, так сказать, «издержки производства». Нет, не производства, потому что я не инкубатор, хотя бы не говорите мне о таком. Понимаете, как бы это по-человечески… Зачтите ребенка от любимого человека и тогда, возможно, вы поймете. И даже нет, вы не сможете почувствовать того же, потому что никогда вы не будите хотеть ребенка так сильно, как я хочу, чтобы родился мой малыш. Почему? Потому что вы никогда не будите любить его отца так же сильно, как я, нет, уже мы с моим, пока все еще плоским, животом любим нашего папочку.
А папочка действительно заботится о нас: об этом говорит кольцо, которое я прицепила на шнурок к крестику – единственные вещи, что одеты сейчас на меня. Да, все это сентиментальные глупости, но так кольцо находится ближе к моему сердцу, и так оно соседствует с одной из самых важных вещей для меня. Да-да, я как всегда банальна, но крест – единственное, кроме набросков черно-белых печальных комиксов, что осталось от мамы, а так как я ну вообще не могу носить что-то на пальцах – то здесь, на шнурке, кольцу самое место. Пока. Будет время, обязательно куплю цепочку для него. Золотую, чтобы подходила, а то кольцо на самом деле не очень смотрится нанизанным на простой шнурок, да и Луминар не придет в восторг от этого. Нет, все же сниму его и надену на палец, подойду к зеркалу и… Ну как всегда, когда я в ванной. Да, я каждый день проверяю, не вырос ли мой живот. Знаю, что это пока не возможно, потому что мое солнышко еще вряд ли больше, как доктор говорит, одного сантиметра в длину и весит чуть меньше одного грамма. Он совершенно беззащитен и целиком и полностью зависит от меня. Да, это странно, чувствовать ответственность за чью-то жизнь, но мне нравится эта ответственность. Она делает меня счастливой. Ну да, я уже говорила, но я снова улыбаюсь от мысли об этом, поэтому другого слова, кроме «счастье»  не могу отыскать в своей голове. Счастье, радость, головокружительная эйфория. Называйте, как хотите, но моя улыбка в зеркале ни за что не изменится.
Я еще вообще не прибавила в весе, не смотря на свое прожорство, которое, в принципе, практически не изменилось с обычного времени. Взвешиваюсь каждый вечер перед сном, и каждое утро, перед тем, как почистить зубы. Малыш весь в отца, издевается над мамой, капризно не желая показывать ей свое существование наружными признаками, ну, то есть медленно, хотя и нормально, по плану, растет. А мне ведь так хочется, чтобы живот скорее появился, небольшой такой, но обязательно круглый. Только не говорите, что мне опять кажется! Если вот так выгнуть спину и чуть надуть живот, то он становится больше, чем был в таком же положении вчера! Маленький мой, ты чувствуешь тепло моей все еще мокрой руки? А папино? Его ведь хранит наше с тобой (а оно принадлежит именно нам обоим) кольцо. И мы с тобой, как бы нам ни не шла его пафосная французская фамилия, сделаем то, что хочет наш папочка, нет, ни из-за всех тех доводов, которые он нам приводил, а в благодарность, за твою, мой сыночек, жизнь. Ау! Слава богу, ты еще слишком мал, чтобы я почувствовала толчок твоей маленькой ножки, потому что я уверена: ты сейчас сделал именно это. Так вы со своим папашей сговорились против меня?! Ну что за мужчины свалились мне на голову! Ты ведь тоже хочешь, чтобы я вышла за него, и будешь капризничать уже у меня в животе, если я этого не сделаю? Ну хорошо, хорошо, мои мужчины меня уговорили. Но если ты родишься девочкой, твоя чокнутая мамаша, обнимающая и говорящая со своим все еще животом - доской, тебя прибьет, а потом все равно залюбит до смерти. Нет, я то уж точно знаю, что у твоего папочки, малыш, просто обязан быть мальчик. А вот эта хитрая улыбка, которая только что появилась у меня на лице, совершенно ничего не значит!
Когда высохнут волосы и я пойду оденусь во что-то все еще легкомысленное, но уже заботясь о том, чтобы это не давило на живот, я вернусь в ванную с подушкой. Ни за что не говорите Луминару, что я этим занималась – подкладывала под майку подушку, небольшую такую, чтобы вместилась и смотрела на плоды своей деятельности. Солнышко мое, скоро мы будем такими, правда не так помяты, как получилась подушка, но такими же круглыми… Интересно, а папочке понравится?
Так, хватит бездельничать - самое время готовить ужин. Сегодня мой живоглот снова требует мясо. Снова сырого и снова из рук папочки. Нет, последнее – это уже наверное мое пожелание, но сырого мяса много нельзя, поэтому нужно что-то быстро сварганить и  ждать, когда начнется сериал. У меня сегодня такая дилемма: там по одному каналу повторяют, пропущенное мной, вручение Криштиану «Золотой бутсы», как лучшему футболисту мира за 2008 год, а по другому, в это же время, идет сериал Луминара… Только не говорите ему, что я выбрала первое, но в этом случае я выиграю вдвойне! Так как если я пропущу серию, Луминар мне снова подарит диск и тогда я смогу пересматривать его эпизоды столько, сколько мне захочется. Нет, не смогу пропустить, потому что очень сильно хочу его видеть, хотя бы в записи. Черт, малыш, опять ты шалишь? Ну что ты делаешь со своей мамочкой? Чем тебе Роналду не понравился? Ну ладно, ладно, папочка все равно лучше, но, твою мать (ой, это же я...), я хочу посмотреть хоть что-то связанное с футболом! Хочу скушать свое мясо… Хочу дождаться все еще непривычного пиликанья телефона и такой, немного уставший, но безумно приятный, ежедневный голос по ту сторону телефона, который снова меня назовет малышкой и услышав который, не смотря на все старания сдерживаться, хочется без конца тарахтеть о том, как сильно МЫ по нему скучаем и как безумно любим его.