Не понимаю, что тебе не понравилось в моей бите... Между прочем, она довольно увесистая, и еще не поздно освежить тебя ею по голове. Точнее... А зачем я ее вообще брала? Не помню. Помню только то, что мне очень нравится когда ты вот так делаешь, когда тебя вот так резко, после недельного расставания, много становится, когда... Врач говорил подождать его дальнейших указаний по этому поводу, а на прием к нему завтра.
- Между прочем, это не секс-игрушка, а вполне себе приличная бейсбольная бита. Знаешь, когда мяч подают, ею его отбивают. - Говорю так, словно ты никогда ничего не слышал о футболе... тфу ты, бейсболе. Ты, между прочем, отвратительный тип, Луминар, потому что ты слишком теплый, и на меня совершенно неправильно действует твое тепло, точнее очень даже правильно, только слишком быстро. Знаешь, из-за твоих объятий мурашки по телу, словно.... пшшшш... нельзя заводится от одного только прикосновения - Да, я именно мексикоса и ждала, такого большого и неотесанного, чтобы ему битой надрать его задницу. Почему ты не позвонил, что приедешь? -  Это должно было звучать немного растерянно, потому что еще пару минут назад я была в растерянности и к тому же немного напугана. Хотя да, черт подери, мой дом охраняется, внизу стоит домофон и всякий, кто захочет сюда просто так не войдет. Да, квартирка очень маленькая, но довольно комфортабельная.  Вот только обо всем этом как-то подумать не получается, потому что мозг функционирует по направлению... не в том направлении, и рисует довольно неправильные картины. Ненавижу наш целибат. - Когда ты приехал? - Я ведь прекрасно знаю, что ты со своей этой премьерой разъезжал по Штатам, поэтому не ожидала тебя здесь, так рано. Но, хочу заметить, что этот сюрприз безумно приятный. Настолько безумно, что я, кажется, забыла о вещах, легкомысленно оставленных  на лестничной площадке, так как нервные импульсы передают только такие сигналы, как те, что навязчиво шепчут мне, как хорошо в твоих руках, что мне нужно запрокинуть немного голову, чтобы ты мог еще раз меня поцеловать, а потом еще и еще. А еще, что нужно пододвинуться к тебе поближе, прижаться своей спиной и, кажется, начать расстегивать ремень твоих джинсов... СТОП! Нужно остановится! Ну, хотя бы рукам свободы не давать. Луминар, дай мне волшебный пендаль, чтобы я ушла забрать вещи и переоделась во что-то домашнее.

Не поверишь, но когда ты расплачивался с нашим спасителем, у меня включилась юла в заднице, ну, как всегда, впрочем, и я успела затянуть свои вещи в квартиру, отнести их к себе в комнату, а еще по пути переодеться. Дома приятнее всего ходить босиком, но, не смотря  на мой хваленый подогрев полов, у меня немного мерзнут ступни. Поэтому на мне смешные, как я их называю "домашние сапоги". Нет, они совсем не похожи на сапоги, скорее, это тапочки-переростки; ничего особенно: мягкая подошва и искусственный мех до середины икр. Смешные такие. Соответствуют остальному внешнему виду: твои, забытые, между прочем, у Клоде боксерки, которые еле выглядывают из под огромного, то ли свитера, то ли еще чего-то, очень большого, теплого и уютного. Как и мои "тапочки" серого цвета. Правда это нечто, "уютное и большое", немного больше, чем мои плечи, поэтому оно все время так малопослушно спадает. Даже тогда, когда я с ногами устраиваюсь на своем диване рядом с тобой и беру кусок пиццы, как мне кажется, самый большой. Мой хороший... Мой заботливый... Люблю пиццу. Мы оба любим с малышом пиццу. И что бы мы только сегодня без нашего папочки делали, правда, маленький? За это нужно его поцеловать перед тем, как начать пожирать свой ужин. Только целовать нужно очень осторожно, чтобы не получилась еще одна такая же ситуация, как только что. И только потом, поблагодарив тебя, нежно, но осторожно, а затем откусив первый раз, ответить тебе:
- Ну конечно! В следующий раз здесь тебя обязательно будет ждать полуголый горячий мексиканец, которого я буду поспешно прятать в шкаф. Вот правда я пока не решила, зачем он будет у меня в квартире, потому что именно для этого у меня есть один голодный полу-француз, на которого, кажется, я серьезно запала... Если ты случайно встретишь его, передай, что... Лучше ничего не передавай, потому что он страшно ревнив и убьет, сначала тебя, а потом меня, просто за то, что я сижу к тебе так близко, и пытаюсь тебя покормить своей пиццей. - Это все твое влияние. Именно из-за него я несу такие вот глупые шуточки, между прочем действительно пытаясь тебя покормить и положить на тебя свои ноги, просто потому, что так я буду к тебе немного ближе и мы с тобой может себе позволить только такой вот невинный контакт. - Кстати, что будешь пить? - Из меня до сих пор отвратительная хозяйка, но я и не была рождена для того, чтобы стать такой... Мне можно на ночь только чай, но я готова выполнить любой твой заказ. Поставив чайник кипятится, я вернусь к тебе, снова схватив свой кусок пиццы и запустив в него зубы, попытаюсь тебе рассказать, что я буду работать в одной рекламной команде с САМОЙ Шарлиз Терон, которая уже давно является брендом той марки, на которую я буду работать художником-оформителем... или как-то так. Кажется, это Диор, кажется, мне посодействовал Матиас (но ты ведь не будешь сердится?), кажется, чайник закипел...

- Ну если звезда против, конечно, я могу снять его белье с себя и остаться без него. Без белья. - Ты никогда не изменишься, будешь таким же ворчливым всю свою жизнь... А может быть, когда-нибудь... Нет, точно нет. Вот черт, прости, прости пожалуйста, я на самом деле сморозила глупость. Я понимаю, что тебе еще тяжелее, чем мне, я все прекрасно понимаю. Да, из этого не стоит делать трагедию, но мне даже пожалеть тебя нельзя, хотя бы так, как у Хотспорна: положить твою голову себе на колени и гладить твои волосы. Даже это неправильно кончится, а ведь еще один мальчик с пиццей не придет, чтобы нас разнять, так ведь? Я снова быстро схожу на кухню, и вернусь с двумя большими чашками некрепкого чая. - Нет у меня пива. Понимаешь, мне ведь иногда так сильно хочется, пива хочется, что если оно будет у меня в холодильнике, я не вытерплю... - Черт, это же прям как у тебя: только твой холодильник, переполненный пивом, сидит прям... прям на тебе. Как ты терпишь? Прости меня, пожалуйста, что так легкомысленно веду себя... Ну вот, снова, этот чертов растянутый свитер сполз, и я его механически так поправляю. - Ты знаком с Шарлиз? - Делаю огромный глоток, только и сдерживаюсь, чтобы, как в детстве, не забулькать чаем. - Кстати, у меня есть твой Наполеон, чай с коньяком пьют? - Какие глупости, по сравнению с тем, что, кажется, я - отвратительная мать. Ведь я вообще не думаю о малыше, когда ты рядом и начинаешь сводить меня сума. Сводить... Сводить... Пицца. Кстати, нужно тебя попросить сходить в больницу, проверится на всякие там... Ну хотя бы на резус-фактор. Не хочу думать о том, что там может быть что-то не так. - Шарлиз играет в твоем фильме? - Не могу быть долго расстроенной, даже по такому весьма значительному поводу, как тот, что я... из-за меня... Ну, не важно... Не могу долго меланхолить, потому что ты рядом, а когда ты рядом - это праздник. Когда мы все вместе. Втроем. Самое время толкнуться, малыш, чтобы я встревожено приложила свою руку к животу, а затем к нему же приложил свою наш папочка и мы все были так глупо счастливы. Но ты еще совсем мало весишь, поэтому все твои перемещения внутри меня совершенно неощутимы. 
Ах да, Терон, которая, кажется была твоей партнершей по фильму... - Кажется, я что-то пропустила. - Я заняла свое законное место, немного оккупировав твои колени, на которые претендовал, откуда-то выползший сонный Мачо. Кстати, нужно не забыть покормить его. - Слушай, вы, должно быть, здорово смотрелись с ней в кадре! - Меня на самом деле так интересует эта тема. Твое кино... Это что-то волшебное, сказочное. - Посмотрю, как только ты вытянешь меня в кинотеатр. Только не вздумай брать билеты на последний ряд, а то, чувствую, я не посмотрю фильм. Хотя, было бы здорово, посмотреть его дома, но ведь пока он не пройдет по всей стране в кинотеатрах, его же не будут выпускать на ДВД?  - Кажется, Мачо тоже приглянулась наша пицца. Будим его угощать?

На первый твой вопрос я энергично отрицательно помотала головой. Я смотрю по телевизору только твой сериал, немного МТВ и еще кое-что из спорта. Кстати, я так и не настроила телевизор на другие каналы, кажется, там их около сотни, правда, я не знаю, зачем они мне. - Наверное, - деловито, с видом человека, который точно знает о чем говорит, отвечаю я на твое недоумение, - Са... Са... Знаешь, мне больше нравится фамилия Рейндольса, ее как-то легче выговорить, короче говоря, твой режиссер, наверное, хорошо поработал над рекламой, он не виноват, просто это я так часто смотрю ящик. - Ты ведь будешь крыситься на него, правда? Хотя, пора крыситься на тебя. Кажется, я ревнива. Кажется, я ревную. Кажется, я уже жалею о том, что согласилась на ту работу. - Ты ее обнимал на премьере? Ну, за талию там, перед камерами... - Я просто готовлю себя к тому, что меня ждет в прессе, я ведь еще и до нее не добралась, все с этим переездом, работой да малышом. Ну конечно же, ты достал фильм, и мне безумно нравится идея посмотреть его сейчас прям, с тобой, дома. Но ты говоришь такую жуткую и обидную вещь. Понимаю, что я сейчас не в состоянии быть полностью твоей, но это же во благо нашему мальчику, маленькому Луминарчику, твоей крошечной копии, с твоими глазами... Нет, я не собираюсь устраивать тебе истерику, но это все чертов прогестерон и... Еще пару десятков минут я была такая счастливая, когда увидела тебя в моей квартире, приехавшего ко мне, обнимающего меня. А сейчас, мне так больно и обидно... Просто выть хочется, но я сдерживаюсь. Кажется, от этого немного подрагивает моя нижняя губа, наверное, хорошо, что я не вижу этого. Черт, не уследила - по щеке, кажется, побежала слеза. Одна, маленькая, но она прям огнем жжет. И я как-то тоже не могу на тебя смотреть. Знаешь, сразу тебя представляю в объятьях этой женщины. - Ты с ней предохранялся? - Это на самом деле меня волнует сейчас больше всего, потому что за тебя же переживаю, мало ли что... Да, кстати, я это очень тихо сказала, а сейчас скажу еще тише. - Когда тебе кольцо отдать?.. - Знаешь, я ведь привыкла к нему, не знаю, как теперь смогу с ним расстаться. Ах да, и еще, но это уже говорю уверенно и очень быстро. - Аборт я не сделаю, так и знай!  - Не могу на тебя смотреть, гораздо проще свой свитер разглядывать и не думать  о том, что по моим щекам текут слезы.

Это все те самые недостатки беременности, о которых пишут во всех этих книгах, которые лежат у меня на диване в комнате, на тумбочке возле кровати, даже здесь, в гостиной, где-то одна завалялась? Чрезмерная мнительность, впечатлительность и еще всякие глупые, никчемные качества, которые заставили меня сомневаться в тебе? - И вы совсем не репетировали за кадром, для правдоподобности? - Пытаюсь вытереть слезы, но только больше их размазываю по лицу. А они все бегут и бегут, просто механически, как от какой-то там мелодрамы. Кстати, совсем  недавно брала в прокате "Сладкий ноябрь". А у тебя глаза, сквозь мои слезы, такие красивые... Тебя тоже нужно вымазать этой соленой ненужной жидкостью. Знаешь, наверное, ее просто много во мне накопилось, поэтому она решила выплеснуться, а этот глупый инцидент - просто повод... Гормоны все же, а это значит, что маленький наш растет! Действительно, как я могла произнести это страшное слово при нем? Я ведь до сегодня даже и секунды не думала об этом, правда, просто мне казалось логичным, что ты с Шарлиз закрутили роман из-за фильма, и поэтому ты захочешь уйти от меня, а потом, вдруг, захочешь женится на ней, и ребеночка завести... А тут бац, а у меня уже есть ребеночек. Прости маленький, мама глупая. У вас самая глупая в свете мама, и самая счастливая, потому что у нее самые лучшие на свете мужчины. Во всяком случае, самые терпимые. А слезами все равно нужно тебя вымазать, хотя бы теми, что остались еще у меня на руках. Нос твой вымазать. Меня, почему-то, очень забавляет эта глупая шалость. Чертовы перепады настроения, но я действительно счастлива, просто потому, что вы оба у меня есть.
- Нет, мы будем смотреть фильм, я правда хочу, только пообещай, что мы усядемся на пол и ты будешь меня обнимать. А еще, кажется, нам понадобится немного салфеток, потому что я еще не все выплакала. - Теперь мой черед строить глаза, как у кота из Шрека, потому что понимаю, что тебе смотреть на мои слезы как-то... ну не очень, но я не буду больше нести глупости, обещаю. Во всяком случае, постараюсь. Тем более, лучше выплеснуть свои гормональные аномалии на фильм, чем разочаровывать тебя, хороший мой, своим искаженным восприятием реального мира. - Мне важен твой фильм, поверь, даже больше, чем тебе. Черт, я бы не согласилась стать твоей женой, если бы мне было плевать на такие важные для тебя вещи, как кино или театр. Я правда хочу посмотреть его. Только ты меня предупреждай, если что. И если там еще есть какие-то сюрпризы, тоже предупреждай, хорошо? - Еще чуть храбрости - и я готова. Осталось только отодвинуть журнальный столик и взять с полки книжного шкафа свои салфетки.

Я снова удивляюсь твоему таланту. Знаешь, да, с Шарлиз я пока еще не знакома лично, да и плевать мне на нее. Там ты. Но это снова совершенно не ты. Не мой любимый, не отец моего ребенка, чужой, совершенно такой же, как и твоя партнерша по фильму. Мой дорогой сейчас обнимает меня, мне тепло и на самом деле приятно быть "укутанной" в его руки. Мне не бывало так хорошо ни с кем, ни до встречи с тобой, и не будет больше ни с кем. Ты - мое счастье, твои руки, которые меня оберегают сейчас от боли фильма (так получилось, что я на самом деле принимаю все близко к сердцу, словно эта история происходит со мной - тому виной уже даже не знаю что, то ли моя чрезмерная чувствительность, то ли во истину замечательная игра актеров), твоя грудь, о которую я, словно котенок, иногда трусь, когда боль за героев фильма превышает тепло, которое я получаю от твоих рук - весь ты, и крошечная часть тебя во мне - мое счастье. Я сейчас слишком сентиментальна и растрогана - я бываю такой - тебя это отталкивает? Я переживаю за этих людей на экране, искренне желая им счастья и переживая за конец ИХ истории. Я ВЕРЮ. Я верю в то, что они просто идиоты, так как не видят как сильно друг другу нужны, я верю в страсть между ними, совсем не твою страсть ко мне, чужую, другую. Вы так органично смотритесь в этой сцене, что мне даже стыдно было за мою глупую истерику, за недоверие к тебе. Нет, не недоверие, и даже не сомнение. Слышишь, я всецело верю тебе, так же, как верю себе.
Я реву, когда фильм заканчивается. Чертовски дущещипательно. Тихо реву, не навзрыд, просто из-за последней фразы. Нет, не только из-за нее, я прорыдала практически весь финал, прям с автокатастрофы. Здесь много причин плакать. Когда пойдут буквы, я прижмусь к тебе, предварительно вытерев слезы, напоминанием о том, что я плакала будет только мое немного раскрасневшееся лицо и еще мокрые глаза. Но это очень скоро пройдет, потому что ты рядом, с тобой у меня все будет хорошо... Ты. Родной. Рядом.
- У меня мама погибла в автокатастрофе.  - Я тебе об этом не рассказывала, так ведь? Но это только маленькая часть моей грусти. Я ведь люблю хеппи енды, я ждала, что все на самом деле закончится хорошо. А еще, больно видеть, как ты, пусть и чужой, погибаешь. А еще, я просто от счастья плачу, чуть-чуть совсем, что ты все это терпишь. - Я люблю тебя. - Да, эту фразу нельзя произносить слишком часто, она надоест и приестся, но что делать, если я сейчас чувствую именно это и у меня просто потребность - сказать тебе, знать, что ты это знаешь.

Я не знаю, что мне одеть! Первой мыслью, которая пришла мне в голову в это утро была та, что я не знаю, что мне одеть. Нормальные невесты, мало того, что заблаговременно готовят наряды, так еще и продумывают их до таких пустяковых мелочей. Но это нормальные невесты… Разве я отношусь к таким? Эххх…
Я не представляю, что делать с моей бесстыжей головой, я не знаю, что обувать… Почему я не думала обо всем этом хотя бы вчера? Или когда мне сказали время и кое-какие обстоятельства. За мной ведь уже (мама-миа!) буквально через пару часов приедет машина, присланная моим – какой  ужас – женихом. Луминар – мой жених. Вы можете себе это хотя бы представить? Я – нет, но кажется, что это так.
Ах да, платье… Ну, или что-то, что может сойти более-менее за наряд невесты, у которой сегодня – самый главный день в ее жизни. Что за чушь? Разве свадьба – пусть даже моим мужем станет «один бесстыжий человек» – это именно тот день, ради которого я всю жизнь жила? Ну, если я об этом не думала еще две недели назад и не готовилась к свадебной церемонии всю свою жизнь, а даже как бы наоборот, хотела как-то так избежать ее, то… Не обращайте внимание, я просто, кажется, волнуюсь. Как-то чересчур, поэтому выкидываю на пол своей комнаты содержимое моих шифоньеров. Думаете в них можно отыскать то, что мне нужно? Кажется я кое-что нашла, но, боюсь ЕМУ это мало понравится. Не волноваться… У меня же в аптечке есть валерьянка?
Слава богу, в квартире есть моя подруга, она же и моя свидетельница, она же единственное, что держит мое беременный разум на грани реального, иначе, кажется, снова бы зашкалил прогестерон и я… Я бы просто рехнулась. Не будем о грустном. Почему это я так переживаю?
Кьяра ночевала у меня. Вчера вечером было что-то похожее на импровизированный девичник с кучей фильмов и всяких вкусностей. Нет, конечно же, до настоящего девичника было далеко… Когда-то Шейн обещала мне штук десять стриптизеров, но, увы, хотя нет, скорее к счастью, все обошлось без них. К счастью, потому что единственный человек, которого бы я сейчас, в принципе, как и вчера, хотела бы видеть, уже ждет меня… Черт, все же уже ждет, потому что у подъезда просигналила приехавшая за мной машина.
Нужно быстро попросить помощь у Кьяры с платьем, которое я выбрала, захватить с собой пальто, а так же расческу (приводить волосы в порядок в машине – что может быть проще? Тем более, мне не привыкать) и бежать… Бежать сломя голову на собственную свадьбу…

До пятницы еще жить и жить, а так хочется выспаться субботним утром. Хочется никуда не бежать сломя голову, не окунаться в жизнь города, не видеть газет. Хотя, последние с каждым днем все меньше привлекают мое внимание, порой около магазинчиков, торгующих прессой, встречаются стопки с не проданными номерами за минувшие сутки.
Хочется много спать. Прихожу домой - меня буквально в считанные минуты обволакивает легкая дрема: не хочется ничего готовить, не хочется что-то делать - только доползти до дивана и заснуть.
Сегодня был утомительный день - пыталась развлечь себя шопингом. Наверное, я просто не настоящая женщина, раз это не приносит мне удовольствие, особенно в последнее время. Шопинг - отличный антидепрессант: когда выбираешь одну пару туфель из нескольких сот тысяч - перестаешь считать время; когда думаешь, какой цвет свитера больше подходит к глазам - забываешь винить себя в чем-то призрачном; когда понимаешь, что всего лишь впустую потратила время, так ничего и не купив - вспоминаешь, что все это время можно было рисовать. И мне на самом деле хотелось рисовать, до самого того момента, как я открыла свою квартиру - кажется, сонный эльф приметил меня сегодняшней первой жертвой, так как я даже не дождалась сериала.
Это, как нерушимое правило, каждый день ждать новой серии - сделать себе какао, позвонить Шейн (она со мной не разговаривает с самой нашей беседы о том, откуда у меня на левом указательном пальце кольцо), и трещать не о чем, пока не закончится последний рекламный ролик перед указанным в программе временем. А потом начинается фильм...
И нет, это не правда, что любимого не было рядом со мной все это время - чувство брошенности и ненужности - это все глупые, вздорные игры разума - в заветный час они отступают и начинается фильм...
Поэтому нужно быть готовой - надеть огромную футболку, которая скроет от любопытных глаз (ну а вдруг кто-то этим интересуется?) недавно появившееся, но пока еще никому не заметное, единственное достоинство моей фигуры, обуть любимые пушистые тапочки, запастись какао (как хорошо, что я додумалась купить круассанов - готовить действительно не хотелось) с любимой выпечкой и ждать, пока хотя бы на экран, но все же придет ОН. Ну а вдруг он сегодня будет там улыбаться? Это никак нельзя пропустить... Поэтому я очень буду себя ругать за то, что сегодня не вовремя заснула.

Сегодня мне не снилось ничего. Может быть, я еще не сильно провалилась ТУДА? А где находится это самое, ТУДА? Где-то, где очень тепло и пусто... Нет, не так пусто, как в комнате, в которой нет ни одного предмета - там все равно отыщется пол, потолок, ровно четыре стены и столько же углов. Можно попытаться найти пятый, но стоит ли это того? Моя пустота совершенно иная: моя пустота - это луг, зеленый, с сочной, свежей травой (я всегда чувствую ее ногами), синее небо, совершенно безоблачное, но наполненное тем летним солнечным светом, которое с первой минуты так и заставляет понять - чересчур. Моя пустота - это черное платье, едва развевающееся по слабому ветру. Моя пустота - это земля под ногтями, и омерзительное ощущение от самого того чувства, что я рою ее руками. Моя пустота - это то, что я нахожу там, под землей, и чего больше всего на свете не хочу видеть там...
Сегодня же мне ничего не снится - черный экран, кто-то выдернул шнур; не поднятый занавес - лучше бы его на самом деле не поднимали. Сегодня мир и покой.
Может быть именно это и не давало мне покоя - чувство, что, что-то на этот раз по другому. Может быть, я сквозь сон чувствовала, что Мачо сегодня не спит в моих ногах. Может быть, я все же проголодалась, а мне лишь чудилось, что у меня до этого пропал аппетит. Я затрудняюсь ответить. Всего лишь что-то было не так.
Это было необходимо срочно исправить для того, чтобы сегодня снова забыться тяжелым сном. Наверное, я действительно испытываю удовольствие от чувства боли, страха, отчаянья, но сегодня мне хотелось досмотреть до конца. Не получилось, слава богу.
Нет, я не хотела открывать глаза: во-первых потому, что пыталась "утонуть" как-нибудь, не открывая их, во-вторых, поняла, что ОН здесь. Но ведь этого никак не может быть, я уверена... Разве только он сошел с экрана, услышав мольбу наших с малышом сердец. Или я все же заснула, и мне наконец-то снится приятный сон... В который раз.
Но нет, это точно был не сон - я ведь чувствовала. Что? - не важно. Когда просто чувствуешь - трудно определиться в выборе названия. Да и какая разница, как будет называться нечто, будоражащее все внутри, заставляющее осмелиться взять видение за руку, и только потом, убедившись, что оно материально, открыть глаза. Взмах ресниц... Это ведь тоже время. Мгновения достаточно для того, чтобы засомневаться - ведь мы на самом деле живем не в сказке - что это сосед, Клоде, однокурсник - кто угодно, но только не тот, кого хочется видеть... А потом молчать, сознавая, что все слова, так много раз прокрученные в голове и заготовленные для встречи, не подходят - что брань и ругань - пустое безрассудство, что вопросы - неуместны. Поэтому просто молчать, наконец-то увидев ЕГО глаза.

Все знала. Слышишь, знала на что шла, знала, как будет, знала все... Но почему, ты можешь ответить, почему не бежала от тебя, как от огня, почему в голове стираются все слова, словно они были записаны на пленку, которую только что подожгли, и она, не дожидаясь чего-то еще, мигом занялась-разгорелась? Все упреки улетучиваются из головы потому, что я могу тебя видеть. Почему? Почему не могу отнять у тебя руки, почему не могу фыркать и злиться, делая вид самой обиженной во вселенной. Почему я не сержусь, хотя пару минут назад все еще оставалась хранительницей безграничного непонимания происходящего, а так же гнева за неосведомленность? Почему не хочется оттолкнуть тебя так же, как за тебя сделала твоя дверь, а хочется сползти к тебе, на пол, и уложить твою голову себе на колени? Хочется быть рядом, как в тот самый день, когда разум кричал о том, что он нуждается в тебе? Прости, только сейчас могу осознать, что я тоже эгоистична - ведь это мне нужно было к тебе, а не наоборот. Можно, пока еще малыш не родился, я сброшу эту вину на него. Он хотел... Нет, всего лишь разделю свою потребность на двоих по справедливости.
- Живой дурак... - Это самое главное. Живой... Мало ли что могло прийти в твою безумную голову после... Я не могу даже мысленно произнести это слово. Столько вариантов происходящего внутри твоего дома проходило через мою безумную голову - страшно просто перегнать ту же кинопленку. Страшно - а потому не стоит.
Теплый... Это ведь тоже главное в жизни. Главное - ощущать твое тепло? Не ощущать холод с твоей стороны, а ты сейчас теплый. Хотя выглядишь ты не менее странно, чем после... во время встречи у Хотспорна на квартире. И как бы я нее старалась - все равно меня поглощает волнение. Я не понимаю... Я просто не знаю...
- Что случилось? - как можно более мягко пытаюсь спросить я. Мне сейчас кажется, что любой звук будет усилен во сто крат, и я уж точно не хочу, чтобы это был мой слишком высокий голос. Звук ведь ранит; звук умеет кромсать воспаленное сознание, приносить боль, отдаваться болью в висках. Поэтому я пытаюсь заглушить возможно причиненный ущерб, проводя своими пальцами по твоим вискам. А что бы было, если бы ты не позволил больше никогда увидеть эти виски? Не позволил коснуться, не разрешил оставить на нем еще один отпечаток моего большого пальца, не дал бы сомкнуться пазлу - в котором мои поры дополняют твои? Как бы я была без тебя? Как бы я жила, не увидев у тебя на руках нашего малыша? Я б вовеки не сыскала покой на этой земле... без тебя...
- Что случилось? Не хочешь говорить? - Шепотом. Еле слышно. Чтобы, если это не имеет значения ты даже не заметил вопроса. Уж прости мое любопытство. Прости, что не смотря на все мое понимание того, какой ты человек, нет, я не пытаюсь тебя изменить, я всего лишь пытаюсь стать ближе дозволенного. Пытаюсь пересечь грань, за которую ты, увы, не пустишь никого... Понимаю, не не могу не хотеть.

- Почему провалился? -  Этого больше всего не хватало, на самом деле, не хватало твоих рук, да просто сознания того, что ты вот, что я ущипну тебя - и тебе будет больно, а от этого станет больно и мне. А хочешь? Хочешь покажу тебе чудо? Будь внимателен (только для этого мне понадобятся твои руки) - смотри... Вот футболка поддета твоими же пальцами, вот она ползет немного вверх, и еще немного - видишь? Еще не большой и под совершенно любой одеждой не заметный, но вот так уже не плоский. Если включить немного фантазии, можно даже сказать, что он уже круглый. Глупость? - Вы ведь замечательно начали, а потом... Словно ступор? Зачем? - Не отвечай на мои ненужные вопросы, просто молчи, делись собой с существом, которому нужен, как белому черное, как плюсу - минус, как солнцу - дождь. Нет, значительно больше, ведь ты сейчас в дефиците. - Я к тебе приходила... - Не стоило говорить. Ты ведь даже не знал. Почему я решила, что ты должен почувствовать то, что я рядом? Почему моя голова отказывается понимать простые истины? Я глупа, совершенно глупа - не приятно. - Не получится. Тебя украдут инопланетные женщины, когда увидят, кто ходит по нашей земле. - Вот, очередное проявление несовершенства моего интеллекта. Как мы вообще познакомились? Как нас вообще притянуло друг к другу? Что за глупая теория относительности, если она не действует на этот никчемный аспект жизни - отношения. Ты достоин большего - знаешь, как больно это осознавать? Знаешь, как больно понимать, что твое тепло, должно быть, предназначено кому-то другому, словно я - аккумулятор, обязанный накопить его временно, чтобы передать следующему. Не понимаю, зачем ты женился на мне, я не та... Из-за малыша? Я бы любила его и так. Я люблю его. Черт, и тебя люблю, и порой, просто не представляю, что с этим чувством делать. Поэтому трудно тебя отпускать, как бы я не понимала, что так лучше для нас обоих... Сколько будет длится следующий период, пока мы не будем видится? Вдруг, тебе захочется убежать на Юпитер? Как мне лишить себя убивающей надобности в тебе? Помоги - я постараюсь научится, хотя не думаю, что мои усилия станут чем-то полезным. Я думаю чушь? Не могу без тебя...
- Ты устал? Пойдешь к себе, или будешь меня обнимать целую ночь? - И снова реву, как бы не старалась сдерживать слезы. Подумаешь тоже, что жена у тебя только и умеет, что плакать, а она просто не знает, что ей делать...

Я вернусь назад - хорошо? Понимаешь, если не видеть твои глаза - все снова превращается в сон - мне обнимаешь не ты - хамелеон, способный в точности подделать твое тепло так, что даже я не смогу его определить. Мне нужно тебя видеть - это зависимость, и я не боюсь признаться в ней, могу даже записаться в клуб анонимных наркоманов... Кстати, еще один глупый вопрос, который уже очень давно преследует меня - почему? Почему, что случилось, что вдруг тебе стали нужны тогда наркотики... Нет, конечно, я не спрошу этого, может быть когда-нибудь, но точно не сейчас.
- Не реву... - прижимаюсь к тебе - заряжаюсь необходимым запасом твоего электричества, слезы - вода - вызовут замыкание. Прижимаюсь так сильно, что не могу не почувствовать как то, что я набрала, потерял ты. Вот теперь я точно сердита... - Хочешь себя угробить? Кто тогда будет меня обнимать, если от тебя вообще ничего не останется, потому что ты ничего не кушал? И даже не говори, что это не так - я чувствую! - Замечательный довод... Поэтому пора подниматься. Нет, я не поведу тебя на кухню, чтоб сию же секунду накормить - нет, но завтра с утра ты точно не отвертишься от завтрака! Сейчас мы пойдем через балкон в спальню - на диване все же жутко не удобно - я уже убедилась - все равно среди ночи захочется проснуться и брести в комнату... Так вот, мы пойдем в комнату, я раздену тебя, разденусь сама - и мы будем спать. И только попробуй не обнимать меня - обещаю, малыш на тебя обидится.
Ведь не зря же я, вставая, задела локтем журнальный столик, не зря же моя чашка с какао упала и разбилась -  на счастье... Да, ковер, кажется, испорчен, но это ничего...
Ты действительно думаешь, что можешь здесь надоесть? Тогда ты тут останешься на вечно, я успела словить тебя на слове...