Моя Карла..
Моя трогательная Карла, встречающая меня на пороге нашей квартиры едва ли не с тапочками в зубах. В данном случае "нашей" звучит весьма фальшиво – ведь квартира куплена на мои деньги и на них же обслуживается – я отказываюсь брать деньги у мисс Бойра. На тот случай, если вдруг нам придется потом что-то делить, я бы не хотела, чтобы этим чем-то стало мое жилище. С Карлой о таком "случае" я, естественно, не заговариваю – она просто не допускает мысли, что наша связь может когда-нибудь закончится, и что "когда-нибудь" может наступить в любой момент.
А как красиво все начиналось, помнишь? Мы обе сходили друг по другу с ума, упивались своей страстью, как бы пошло это не звучало, при любой возможности, и плевать хотели на мнение общественности. Впрочем, последнее, похоже, касалось только меня – ты удивительно стыдлива, даже в пределах спальни.
Кстати, в этой квартире спален две – на этом настояла я – далекий от романтизма человек, не находящий прелести в том, чтобы засыпать, прижимаясь к чьему-то горячему телу, зато видящий в этом массу неудобств. Стоит ли говорить, что мои визиты в твою спальню стали возмутительно редки, а твои – в мою, как правило, натыкаются на ругань.
Моя заботливая Карла, которая теперь так трепетно моет меня в душе, а я могу ощущать, как напрягается ее тело от прикосновений ко мне. Глупая, мы вместе уже три года, как ты могла не остыть за это время? Остыть хотя бы до того, чтобы дать мне спокойно домыться, черт возьми, а не прижиматься губами к моей груди, несмотря на то, что с нее еще не до конца смыта мыльная пена... Я снова кричу, вырываю у тебя мочалку и выгоняю из ванной. Могу я, в конце концов, спокойно принять душ?
Карла всегда была словно моей тенью. Когда мы появляется вдвоем, внимание непременно сосредотачивается на мне - я ярче, я громче, обяательнее, эмоциональнее. Дело ведь не в красоте, хотя - грешить на природу не буду, ничем не обделила - дело в том, что называется умением "себя подать". Я им овладела в совершенстве. Заставить мужчин сворачивать шеи, но при этом немногие из них решатся подойти - это тоже мой навык. Профессиональная деформация, мне приходится заставлять этих одаренных яйцами и лишенных мозгов кретинов подымать глаза выше моей груди и вести со мной дела.
Но я говорила о Карле рядом с собой. Самовлюбленность? Факт. Но еще и объективная оценка реальности. Карла тушуется рядом со мной всегда, покорно влачит роль ведомой, даже не задумываясь о том, что чем дольше это продолжается, тем меньше уважения у меня к ней остается. Любовь? Люблю я маму, Шанель, Испанию, Надаля и иногда Рафу. Все остальное - опционально.

Квартира Марка Трише, Вестсайд ===> неизвестное направление ===>

Я бы хотела сказать, что забыла о ночном эпизоде с Айсбергом уже в ту же ночь, но это было бы неправдой. Прошло целых два дня. Два дня скврного настроения, дешевых сигарет, коротких испанских ругательств в адрес Карлы, когда она подходила слишком близко и непрестанной внутренней грызни: все ли я сделала правильно? Можно ли и нужно ли было сделать ему больнее, уходя? Возможно ли это вообще - достучаться до Марка, фамилия которого так и крутится у меня в голове, но никак не приходит на язык..
Что я делала той ночью, когда ушла от него со своими туфлями в руках и в платье, которое так и норовило упасть к моим ногам? Злилась. Злилась и кипела, пока спускалась в лифте, свидетеле внезапно вспыхнувшей и так же внезапно погасшей страсти. Злилась, когда натягивала в холле туфли под изумленным взглядом швейцара. Diablo, еще секунда - и туфель полетел бы прямо в его глаза. Но мне слишком жалко Manolo Blanik. Я злилась, пока шагала по Вестсайду, уверенной походкой, уверенной ровно настолько, насколько она может быть таковой после двух бокалов мартини и хорошего секса. Злилась, а потому совершенно не боялась - хотя Вестсайд совсем не тот район, где можно спокойно и безбоязненно ходить в ночное время. Знаете, такое состояние, будто вокруг тебя огненный шар, и только кретин сунется к тебе сейчас..
В общем, ничего интересного в ту ночь, к сожалению, больше не произошло, равно как и в следующие два дня, когда я металась по квартире.. Ну да, я повторяюсь. К Рафе попасть мне по-прежнему не удавалось - то я не заставала его дома, то он РИСОВАЛ - а в это время туда нельзя даже мне.
На третий же день наступил штиль. Карла была прощена и даже милостиво допущена к телу - без особого, впрочем, интереса - мои мысли все еще были где-то совсем в другом месте. А еще.. еще мне прямо жгло язык произошедшее. Обычно порция свежего трепа доставалась ушам Рафы, поэтому теперь вулкан, вновь готовый к извержению, направляется в сторону его дома..

=====> Бульвар Сансет, дом Рафаэля Морено

Квартира Марка Трише, Вестсайд ===>

Я все еще не привыкла к этому ощущению - просыпаться в пустой квартире. Не постели, нет - именно квартире. Когда с кухни или гостиной не может раздаваться никаких обычных утренних звуков, когда некому капризно крикнуть "Карла, кофе!", когда никто не напряжется изголодавшейся кошкой при виде моего обнаженного тела.. Да, я всегда с утра хожу по квартире в чем мать родила - Карлу эта моя чудная привычка изрядно напрягала.
Я не могу сказать - не хватает ли мне Карлы. Наверное, все к тому и шло - между нами, кажется, уже не оставалось ничего, что могло бы связывать двоих.. Не осталось, по крайней мере, с моей стороны - даже уважения. Боюсь, что если бы она благоразумно не ушла сама, я бы ее выгнала - это было бы куда унизительнее, так что - молодец, девочка.. Где ты сейчас, как ты? Впрочем, не маленькая уже, справишься как-нибудь.
Зато можно смело забраться на кухонную стойку и, поставив вариться кофе, закурить первую утреннюю сигарету.. Сегодня никакой работы, никакой метушни - после выставок у нас всегда некоторое время затишье (если не считать моих баталий с изданиями, но это всегда может и подождать). Кстати, о прессе!
Мысль заставила меня покинуть насиженное местечко и, небрежно натянув на нагое тело какой-то легкомысленный сарафанчик, покинуть квартиру, оставив включенной кофеварку и даже не закрыв дверь.
Все, что мне нужно было - это газетная раскладка на углу, а потому уже через минуту сигарета в моих пальцах тыкала в несколько газет и журналов, которые, по моему мнению, непременно обязаны были написать о выставке. Стоит ли говорить, что в первую очередь меня интересовало "Variety"?
Еще через пару минут я снова была на облюбованной стойке, и даже сигарета еще не успела истлеть, а кофе как раз сварился. Итак.. я готова к тому, чтобы открыть "Variety".
.. Поразительно. После мерзкой  сцены  в кабинете, и после того, как я так независимо ушла от Трише той ночью после вернисажа, я могла ожидать любого ушата дерьма, вылитого на нас с Рафой, но преимущественно на меня. Вместо это же я получаю:".. виват серым кардиналам.."
Ну да, Трише, конечно, не мог обойтись без того, чтобы обозвать моего "покровителя" по привычке "известной бездарностью" и "провидцем искусства". Интересно, Рафа уже видел эту макулатуру?
"Чего вернисаж стоил Рафаэлю Морено? Паре часов потраченного времени.." А как насчет сотен потраченных на полотна часов?! Впрочем, это все равно было мягко - слишком мягко, гораздо больше Трише гладил по шерсти, чем против.
Подозрительно.
Я встала. Прошлась взволнованно по кухне, делая первый глоток кофе и подкуривая новую сигарету. Восприятие не менялось - мне нужно было что-то более кардинальное.
.. Господи, сколько это уже лежит в ящике моего стола? Сколько месяцев я не вспоминала о пакетике марихуаны, так тщательно запрятанном за деловые бумаги, которому я теперь нежно говорю "Salute..."
... Восприятие изменилось. То, что еще недавно настораживало и волновало меня, теперь - забавляло. Когда, наконец, мысль полностью сформировалась в моей голове, я набрала номер службы доставки и села ждать, коротая время вместе со спасительным косяком..
Странное должно быть зрелище - обнаженная женщина с волосами, небрежно поднятыми наверх, с косяком, который она зачем-то затолкала в мундштук и время от времени гаденько посмеивающаяся.
Когда в дверь наконец-то позвонили, я милостиво накинула на плечи кимоно и отправилась открывать.. Не буду передавать выражение глаз парнишки-посыльного, который стоял передо мной с длинной коробкой, в которой несомненно покоились заказанные мной одиннадцать темно-красных роз, - скажу только, что после этого перестать ржать я не могла еще минут пять. Наконец я пропустила его в квартиру, быстренько нацарапала на карточке несколько слов и, дав ему адрес и деньги, отправила ко всем чертям. То есть в офис редакции "Variety".
"Мон шерр Айсберг, счет 1:1, наконец паритет. Но своей статьей вы лишили меня повода заявиться к вам в редакцию. Нужно ли мне придумывать новый, чтобы отблагодарить вас за велеречивые слова?
М."
Поиграем, amigo?

У меня ведь уже и из головы вылетело, что мсье Айсберг приходил к Рафе (к моему покровителю, как непременно сказал бы он) для того, чтобы узнать мой адрес. Визита ко мне вслед за этим не последовало, а потому я расслабилась и уверилась в том, что все это - не более, чем очередная блажь такого сложного, но безусловно тупого устройства, как мужской мозг. Кажется, я уже говорила - в мире есть всего трое мужчин, которых я терплю, и почти люблю - это папа, мой брат и Рафа. Все остальные - по умолчанию, кретины и мудаки. Впрочем.. если подумать, то те трое - тоже кретины и мудаки, только в меньшей степени.
В общем, что-то я не в ту степь ушла. Это ведь все к тому, что я на звонок дверь открываю, как всегда, не глядя (излишняя беспечность - должно быть от Рафы подхватила - а что если однажды я так открою грабителю? Впрочем, все равно самое ценное тут я, а меня еще попробуй вынеси.. в смысле, унеси) и увидела ЕГО. Нет, ЕГО - не потому, что он так уж много значит в моей жизни, просто потому, что ЕГО я увидеть не ожидала. Думала, может, это очередные свидетели Иегова или продавцы чудо-пылесосов, вот и набрала в легкие побольше воздуха, щедро приправленного испанскими матами. Кажется, не пригодятся. Ну, по крайней мере, в начале...
- Добрый день, мсье Айсберг. - Насмешливо тяну я, опираясь плечом на косяк и прикидываясь полной дурочкой - а что, разве гостей нужно приглашать дальше порога? - Простите, сегодня я без цветов, но ведь и вы еще не затащили меня в постель. - Я не говорила, что я злопамятна? И твою записку я хорошо запомнила, Айсберг. Жаль только, что порвала, а то непременно скормила бы тебе ее.. прямо сейчас. - Итак, чем могу помочь?

Бог мне свидетель, я не хотела этого делать - он вынудил меня! Вынудил рассмеяться ему в лицо в ответ на его слова:
- Цветы за ночь любви? Мсье Трише, не смешите меня, прошу вас, вы совсем не подходите на роль комика! - Мои глаза блестят, но только я одна знаю, что означает этот блеск - подкатывающую ярость или заинтересованность в пикантной ситуации. Интересно, мой любопытный сосед подсматривает? - Неужели так трудно допустить, что мне захотелось подарить тебе цветы просто так?
Это "ты" - оно было лишним. Неправильным. Несвоевременным. Слабым. Наверное, это из-за того, что мне не дала нормально договорить веточка орхидеи, практически насильно вложенная в мою руку. Что это, Трише? Ответный жест любезности? Очередная издевка? Тебя невозможно понять, нереально раскусить.. У меня от тебя раскалывается голова - уходи. Ты слишком сложный для меня - уходи. Зачем ты так держишь меня за руку, словно я твоя собственность? Уходи!..
Почему я не произношу это вслух? Почему продолжаю покорно смотреть в его глаза - как всегда, такие безжизненные и ничего выражающие, что я снова чувствую приступ раздражения - ты можешь кричать, Маркус, можешь браниться, смеяться, но не смей мне лгать - слышишь, не смей!
А я не могу воспринимать все происходящее иначе, как ложь. Может, я недостаточно умна, может, мой мозг чуть больше грецкого ореха, но я не могу совместить эти цветы, это прикосновение губ к моей руке - прикосновение, безусловно, нежное - с отсутствием какого-либо выражения на лице. Знаешь, на что ты этим меня вынуждаешь? Снова и снова пытаться вывести тебя из себя..
Знаешь, как лучше всего это сделать? Быть твоим зеркалом, Марк Трише...
- Какой банальный и избитый способ просить прощения, мсье Трише. - Произношу я совершенно ровно, тоже стирая со своего лица улыбку, пусть и насмешливую, и отвечаю на его прямой взгляд без тени робости. - Но, право же, не стоило. - Ты можешь держать мою руку, но что мешает мне расцепить пальцы, позволяя этим красивым цветам падать к нашим ногам?

Я не чувствую ток, только нити, скорее даже канаты, которые натянули то ли между нами, то ли привязали к нашим рукам и ногам, превратив в безвольных марионеток. Вот сейчас невидимый кукловод просто случайно чихнет, крестовины в его руках дрогнут, а меня шатнет навстречу тебе.. Я не хотела этого! Просто.. просто душно, нечем дышать и продолжает раскалываться голова.. Что это? Может, у меня аллергия на орхидеи? А может, на тебя?
Ты плохой, страшный человек, Маркус. В моем мире люди смеются, улыбаются - может, не всегда это смех и улыбки радости, но они искренни, я живу искренностью и откровенностью - я вся, как на ладони, обнажаюсь без стыда. Ты же застегнут на все пуговицы, до самого белоснежного воротничка, обернутого дорогим галстуком, который душит почему-то не тебя - меня..
Ты неправильный человек, Маркус. Об этом, кажется, кричат мои глаза, потому что я не смогла выдержать попытки изображать на лице равнодушие даже двух минут - акриса из меня, прямо скажем, никакая.. А тут еще и твои слова - ну зачем ты? Зачем делаешь так, что мне хочется тебе верить? Я ведь буквально кожей чувствую, чем все это закончится - я пущу тебя, в свою квартиру, в свою жизнь, а ты просто уйдешь первым, посмеявшись над глупой куклой и записав очко в свою пользу. Мне надоели глупые игры, мне надоела борьба... Почему я должна быть железной? Потому что такой меня привыкли видеть?
- Ты умеешь улыбаться, Маркус? - Вдруг ни с того, ни с сего спрашиваю я, все так же не делая попытки вырвать свою руку, равно как и опустить глаза - хотя шея у меня от этого взгляда затекла уже изрядно - ну и высоченный же ты, Айсберг..

А я как боюсь.. Я вдруг осталась без своей обычной, всегде спасавшей меня брони иронии и насмешки, и теперь боюсь всего. Боюсь твоего взгляда, который стал теплее - или я просто выдаю желаемое за действительное? - боюсь твоих слов, потому что они снова вынуждают меня пытаться верить тебе, боюсь твоих прикосновений, потому что они делают меня слабее.. Боюсь твоего холода, как ты его назвал, потому что именно его я и чувствовала с первой нашей встречи, от него и сбегала.. Хочется сбежать и сейчас, хочется найти в себе силы отстраниться, сделать спасительный шаг в свою квартиру и захлопнуть дверь. Навсегда. Вернуться к своей жизни, где все просто и ясно, где не надо мучительно вздрагивать от нежных прикосновений, переходящих в странно и сладко неприятные - это колится его щетина.. Это отвратительно, но мне нравится твоя щетина, Маркус. Мне нравится, как прикасаются твои губы к моим пальцам. Мне нравится то, как ты смотришь на меня - будто ждешь от меня чего-то.. Чего? Решающего слова, разрешения?
Все, что я могу сделать - это капитулировать: закинув руки на твою шею, отступить на шаг назад, привлекая тем самым тебя за собой. И нет больше слов - они все уже были сказаны между нами, может, даже позже ты пожалеешь о некоторых из них, будешь упрекать себя в излишней откровенности. Нет слов, есть только пока легкие прикосновения, сбившееся дыхание и зависшее над нами ожидание..
И черт меня подери, если я знаю, чем закончится этот день.

А давай и правда попробуем все сделать правильно? Дышать - в унисон, двигаться - ритмично, смотреть.. Нет, не смотреть. Закрыть глаза, изучая друг друга одними лишь подушечками пальцев и губами - запоминать каждую черточку, потому что - а вдруг это больше никогда не повторится? Когда имеешь дело с такими индивудуумами, как мы, нельзя быть уверенным ни в чем..
Нельзя быть уверенной в моей жилетке - она самым подлым образом расстегивается самостоятельно, без моей помощи, просто от того, что я слишком сильно отвела плечи назад, когда твои руки так откровенно изучали внутреннюю сторону моего бедра.. Горячо, Маркус?
Я все еще не решила, чего я жду от тебя, от этой встречи, от этого странного диалога тел, наверное, именно этим объясняется моя малопонятная заторможенность.. А может, виной всему мои действительно закрытые глаза - хочу, чтобы у меня было на одно чувство меньше - тогда я острее буду ощущать твои прикосновения и слышать твое дыхание..
Кажется, я окончательно потеряла контроль не только над ситуацией, но и над своим собственным телом - иначе почему мои пальцы уже так медленно, неторопливо расстегивают пуговицы твоей рубашки, ослабляют узел твоего галстука, давая мне возможность прикоснуться губами к твоим ключицам - мне почему-то так хотелось именно этого.. А еще - вдохнуть твой запах и прижаться к тебе еще теснее. Это глупо, ведь это помешает нам раздеться, но я.. я не понимаю, что я делаю, а потому просто отдаюсь твоим рукам. Ты ведь не обидишь меня, Маркус?

Не помню.. не помню, как твои осторожные ласки переходили в столь откровенные и жаркие, мои стоны - в крики.. Не помню, сколько это все продолжалось. Помню лишь, как чувствовала себя настолько изможденной, что буквально осела на пол, увлекая тебя за собой.. Давай скорее избавимся от остаткой одежды, давай займемся любовью, словно голодные животные, прямо на полу? Кажется, я шептала это вслух, позабыв о всякой осторожности и сдержанности..
Наверное, это все орхидеи.. Да, несомненно, в их пыльце есть что-то такое, что действует на меня как дурман, потому что именно в таком состоянии день перешел в вечер, а мы все не можем пресытиться друг другом, заполняя краткие перерывы дымом и странным молчанием. Оно тягостно для тебя? Для меня - немного. Мне кажется, что тебя нельзя ни о чем спрашивать - ты не захочешь рассказывать о себе, а обо мне ты и так все знаешь - разве нет?
Да и какое это имеет значение, если мысли снова вытеснялись столь приятными действиями, а мою полупустую квартиру опять заполняли стоны и крики..
Зато я отчетливо помню страх. Страх, что все равно все происходящее - неправильно, дико, а еще каким-то образом опасно для меня.. Интуиция? Звериное чутье? Ты страшный человек, Маркус.. Ты пытаешься открыться мне, я вижу, что твои глаза учатся заново улыбаться, но у меня не получается верить тебе.. Может, получится в будущем? Пока же я сажусь на кровати, притягивая колени к груди и обхватывая их руками, и еле слышно шепчу:
- Уходи... Пожалуйста, уходи..